Чем занимались меоты. Древние народы кубани и северного причерноморья. Территория проживания меотов

Меотский этнос существовал на протяжении, по меньшей мере, 1200 лет. За время его существования в степи сменились две крупных кочевых культуры – скифская и сарматская. Военизированный характер меотской культуры был определен постоянной военной угрозой со стороны ираноязычных кочевников. Меотские поселения поэтапно занимают значительные территории на правом берегу Кубани, вдоль восточного побережья Азовского моря и даже перешагивают устье Дона в западном направлении. На протяжении многих столетий меотские городища существовали на открытых степных и лесостепных участках кубано-донской равнины.

Меотская страна представляла собой мощное в военно-политическом отношении этнотерриториальное объединение родственных племен. В этом плане «Меотия» напоминает нам позднейшую Черкесию: 1) единство этническое и культурное при отсутствии единого государства; 2) «Меотия» предстает как союзническое объединение самостоятельных территорий-княжеств, каждое из которых вмещало в себя субэтническое подразделение: синды, тореты, досхи, дандарии, фатеи, псессы, обидиакены, ситтакены, конапсены и др. группы, можно полагать, осознающего свое единство меотского этноса; 3) как и Черкесия, «Меотия» – центр военной и всаднической культуры с высоким уровнем развития оружейного дела и коневодства; 4) как и Черкесия, «Меотия» – самая многочисленная страна Северного Кавказа, занимающая те же пределы, что и Черкесия в эпоху Интериано: от устья Дона до Абхазии (северной части Колхиды); 5) как и черкесы, меоты активно осваивают выгодные в геополитическом и ландшафтном плане соседние (а, иногда, удаленные) районы: Восточный Крым, Нижнее Подонье, Кабарда, Среднее Поднепровье, Колхида; 6) как и в Зихии-Черкесии XIII – XVIII вв. в стране меотов развивается производящее товарное сельское хозяйство; 8) характер взаимоотношений греков с меотами точь-в-точь такой же, как у генуэзцев с черкесами – сходство такое, что даже породило одинаковые историографические клише.

Формирование меотской культуры на пространстве бассейна реки Кубань. VIII – VII вв. до н. э.

Ранний железный век – VIII – VII вв. до н.э. – на территории Северо-Западного Кавказа совпадает с этапом сложения единой меотской культуры.

В. А. Трифонов, автор одного из наиболее тщательных исследований дольменной культуры Западного Кавказа, отмечает преемственность протомеотской культуры в отношении дольменной культуры1.

Исследования В. Р. Эрлиха со всей очевидностью демонстрируют нам ареал протомеотской культуры в Закубанье: могильники и поселения зафиксированы в предгорной и горной зонах, вдоль всего течения Лабы, Белой, Пшехи, Пшиша, Псекупса, Абина и вдоль побережья от Таманского полуострова до Туапсе. См. карту, составленную В.Р. Эрлихом.

Карта основных памятников протомеотской культуры Северо-Западного Кавказа VII–VI вв. до н. э. I – памятники приморско-абинского локального варианта; II – памятники центрального варианта; III – памятники предгорного варианта.
1 — Новониколаевский II, 2 — Брюховецкая, 3 — Батуринская, 4 — Анапский, 5 — Первомайский, 6 — Патрей, 7 — Шум-речка, 8 — Сукко, 9 — Семибратнее городище, 10 -Большие Хутора, 11 — Абрау-Дюрсо, 12 — Широкая Балка, 13 — Шесхарис, 14 — ст. Крымская (Крымск), 15 — Геленджик, 16 — Геленджиские дольмены, 17 — р. Адерби, 18 — Псыбе, 19-Грузинка VII, 20 — ст. Шапсугская, 21 — окрестности Абинска, 22 — Абинский, 23 — Ястребовский, 24 — Мингрельский, 25 — Цеплиевский Кут, 26 — Черноклен, 27- Холмский, 28 — Ахтырский Лиман, 29 — ст. Ильская, 30 — хут. Ленина, 31 — Казово III, 32 — Псекупский, 33 — Начерзий, 34 — Ленинохабль, 35 -пос. Тауйхабль, 36 — к.м. Чишхо, 37 — Беляевский, 38 — Пшиш I, 39 — Красногвардейское II, 40 — Николаевский мог., 41 -Усть-Лабинский курган, 42 — Кубанское пос, 43 — Кубанский мог., 44 — хут. Зубовский, 45 — Уляпское пос, 46 — аул Уляп, 47 — хут. Дукмасов, 48 — хут. Чернышов, 49 — Серегинское пос, 50 — Уашхиту I, 51 — Гуамский Грот, 52 — ст. Дагестанская, 53 — ст. Тверская, 54 — Курджипское пос, 55 — Кочипэ, 56 — Ханская, 57 — Майкоп, 58 — Абадзехская, 59 — Хаджох, 60 — Каменномостский, 61 — Махошевская, 62 — Фарс, 63 -Клады, 64 — Ясеновая Поляна, 65 — Элит, 66 — ст. Бесленеевская, 67 — Каладжинское пос, 68 — Ахметовское пос, 69 — оз. Марьинское, 70 — с. Благодарное, 71 — Туапсе, 72 — Некрасовская

Как видим, ареал протомеотской культуры в точности совпадает с ареалом, в котором изначально формировались и впоследствии расширялись далеко за его пределы такие культуры как майкопская, дольменная, а также уже исторически хорошо описанные этнокультурные и политические объединения – Зихия (VI – XII) и Черкесия (XIII – XVIII) века. Таким образом, ареал протомеотской культуры – типичный ареал автохтонной культуры Северо-Западного Кавказа, полностью включенный в 6-тысячелетний процесс этнической истории С.-З. Кавказа и, соответственно, в процесс, в первую очередь, адыгского этногенеза.

Нарративные источники о меотах

Письменные упоминания о меотах начинаются в VI в. до н.э., а последние сообщения о народе меотов относятся к VI в. н. э.

Страбон (63 г. до н. э. – 23 г. н. э.) отмечал, что к числу меотов относились и синды, а субэтнический состав меотов представлен у него следующим списком: «К числу меотов принадлежат сами синды и дандарии, тореаты, агры и аррехи, а также тарпеты, обидиакены, ситтакены, доски и некоторые другие. К ним относятся аспургианы, живущие на пространстве в 500 стадий между Фанагорией и Горгиппией»2.

О воинственности меотов: «Ведь по всему этому побережью (восточному берегу Меотиды – Прим. С.Х.) меоты; хотя они и занимаются земледелием, но не менее воинственны, чем кочевники». Важным представляется замечание Страбона о том, что меоты «распадаются на несколько племен» и что те, которые живут у Танаиса «отличаются большей дикостью, а те, что граничат с Боспором, более цивилизованы»3.

Один из ведущих европейских картографов последней трети XVI в. Абрахам Ортелиус (1527 – 1598) создал несколько выдающихся реконструкций этнополитического состояния античного пространства.

Реконструкция Ортелиуса содержит все основные этнонимы, упоминавшиеся в античных источниках при описании бассейна Черного моря: между Кубанью и Доном отмечены меоты (maeotae), синды, ахеи, керкеты, саниги, епагериты, гениохи, конапсени (conapseni), арихи, аспургианы, боспораны и пр. С западной стороны Меотиды отмечены меоты (maeotae), язиги (Iazyges), вторая Синдика (Sendica).

Меоты и кочевники: характер политических и культурных отношений

В.Р. Эрлих отмечает очень давний характер культурного влияния меотов на кочевников – в первую очередь, в таких отраслях, как металлообработка, изготовление оружия и всаднической амуниции.

Еще в предскифское время протомеотское население Северо-Западного Кавказа «снабжало кочевников металлической уздой и оружием… Элитные комплексы с северокавказским, в том числе и протомеотскими всадническим и колесничными наборами, появляющиеся повсеместно в степи и лесостепи юга Восточной Европы… дают основание нам полагать, что в данном случае мы имеем дело с военной экспансией с территории Предкавказья, в том числе из ареала протомеотской группы памятников»4.

Известный специалист по раннему железному веку К. Метцнер-Небельсик предполагает, что за серией престижных меотских предметов в Центральной Европе скрывается постоянная потребность населения этого региона в лошадях, которые путем обмена доставлялись из ареала меотской культуры5.

Ортелиус Абрахам. Понт Эвксинский. 1590 г. Реконструкция этнической и политической карты бассейна Черного моря по античным источникам. Abrahami Ortelii. Pontvs Euxinvs. Van den Keere, Pieter (1571–1646). Graveur. Bibliothèque nationale de France. Collection d’Anville. 38 × 49 см.
http://upload.wikimedia.org/wikipedia/commons/6/6b/Abrahami_Ortelii._Pontvs_Euxinvs_%2817th_century%29.jpg?uselang=ru

Как отмечено выше, меотские поселения занимали все пространство интериановской Черкесии 1500 года – от устья Дона до Черного моря.

В.Р. Эрлих прослеживает типичные меотские ритуальные комплексы в западных районах Колхиды (на территории современной Абхазии) в IV в. до н.э.: «Чрезвычайно интересно открытие меотского святилища в Абхазии в г. Очамчира, на территории древнего Гюэноса. Возможно, это материальное свидетельство о неизвестном по письменным источникам проникновении во второй половине IV в. до н.э. населения из Закубанья в Закавказье. Восточный холм этого городища, нижние слои которого датируются VI–V вв. до н.э., в IV в. прекращает существовать. Позднейшими комплексами являются здесь погребения конских черепов с уздой кубанского облика… Узда, сопровождающая комплексы, находит близкие аналогии в Уляпских, Елизаветинских, Тенгинских и Воронежских курганах. А сам обряд, заключающийся в захоронении конских черепов с уздечкой, находит параллели в серии меотских святилищ IV в. до н.э. – Уляпских, Тенгинских, Воронежских, Говердовских… В данном случае интересен сам факт устройства меотского святилища в слое поселения, жизнь на котором уже в это время прекратилась. Не исключено, что и прекратилась она не без помощи появившихся здесь меотских всадников, совершивших жертвоприношение»6.

Меотский племенной союз сформировался на Северо-Западном Кавказе задолго до появления скифов в степях Северного Причерноморья, не просто пережил скифов, но территориально вырос на протяжении скифской эпохи. Затем, в таком преуспевающем состоянии, меоты встретили сарматское вторжение, сумели противостоять ему на обширном равнинном пространстве от Дона до Кубани и также пережили Сарматию.

Для самых первых коллективов савроматов уже важнейшее значение имели их контакты с меотскими племенами7. Восточные районы Верхней Меотии были заняты сарматским племенем сираков, археологические следы которых наглядно свидетельствуют о процессе меотизации кочевников8.

Мы можем предполагать, что меото-сарматские связи носили преимущественно мирный характер. Меоты могли вполне сознательно пойти на то, чтобы разрешить селиться поблизости от своих городищ кочевникам, которые становились своего рода буфером между ними и другими племенами сармат, кочевавших в Подонье и Поволжье. Существование такой адаптивной прослойки в виде сираков позволяло быстро реагировать на угрозы внезапных сарматских рейдов. В том случае, конечно же, если таковые имели место. В черкесскую эпоху, точно также ногайское расселение первым принимало на себя атаки из дальних районов степи. Калмыцкая угроза, обозначившаяся в середине XVII в., сподвигнула ногайцев, крымских татар и черкесов к созданию оборонительного союза, просуществовавшего больше столетия, пока хан Убаши в 1771 г. не увел большую часть своего народа в Китай.

В 49 году н.э. сираки получают сильнейший удар со стороны римлян и почти полностью исчезают из степей между Кубанью и Доном. И.И. Марченко зафиксировал всего 13 сиракских могил I–III вв. н.э.9.

Вполне вероятно, что откочевка сармат из меотского края повлияла негативно на систему безопасности оседлого населения. Стали возможны неожиданные нападения больших масс кочевников и не только из круга сармато-аланских племен. Нападения на зажиточных меотских земледельцев могли организовать древнегерманские племена готов, захвативших Северное Причерноморье (условно, Европейскую Сарматию) и оттуда угрожавших Боспорскому царству и населению Северо-Западного Кавказа.

Вопрос о том, кто выступил могильщиком меотского процветания на равнине между Кубанью и Доном, пока остается открытым. Но предположение о том, что это могли быть готы, аннексировавшие Крым, разграбившие Пантикапей и на боспорских кораблях устроивших настоящий террор не только в бассейне Черного моря, но и в Эгейском море, выглядит вполне реалистичным.

Район концентрации готских племен у Меотиды и их походы в III в.
Из книги: Буданова В.П. Готы в эпоху Великого переселения народов. С. 81.

В.П. Буданова замечает, что размещение готов в III в. в области Меотиды подтверждается современными римскими сообщениями. Так, «в биографии императора Аврелиана (270 – 275) мы читаем, что император Клавдий (268 – 270) поручил Аврелиану ведение «всей войны против меотийцев» (omne contra Maeotidas bellum). Известно, что Клавдий вел военные действия против коалиции племен, куда входили и готы. Название последних «меотами» означает, что эти племена выступили из Меотиды»11.

Исследователи ранней готской истории в Причерноморье достаточно единодушно локализуют район их первоначального расселения в Западном Приазовье. Таким образом, готы не могли не войти в тесное соприкосновение с меотами, а их взаимоотношения могли быть как враждебными, так и союзническими.

На протяжении веков, меотский край бурно развивается и достигает уровня появления городов. Так, на примере только Усть-Лабинской группы, в составе которой на 1989 г. было исследовано 30 городищ, И.С. Каменецкий убедительно показывает демографический рост на протяжении позднемеотского времени (вторая половина I в. до н.э. – III в. н.э.): «Первое, что бросается в глаза, – удивительная плотность застройки на правобережье Кубани. Городища идут одно за другим, отделенные небольшими промежутками. Это касается не только старых городищ, которые могли сблизиться в результате роста, особенно интенсивного в рассматриваемый период, но и вновь возникающих городищ… Некоторые ранее раздельные городища, по-видимому именно в это время сливаются, образуя огромные поселения с двумя «цитаделями»… Все городища правобережья прекращают существование, судя по подъемному материалу, на рубеже II и III вв. н.э. К этому времени их общая площадь достигает огромной цифры 1,237,797 кв. м. (без учета происшедших разрушений). Если исходить из плотности застройки, описанной выше для Подазовского городища, и взять за средний размер семьи пять человек, то получим число одновременно проживавших – около 62 тыс. человек. На левобережье, в треугольнике между Кубанью и Лабой, территория была ограниченна и это сказалось на размерах городищ: их сохранившаяся площадь 181,726 кв.м., что дает население около 10 тысяч человек. Приведенные данные минимальны, так как не учитывают не только разрушений, но и поселений по левому берегу Лабы, которые, возможно, входили в то же объединение, но пока о них нет точных данных»12.

«Золотое кладбище»

Курганные некрополи ближайшего Прикубанья на протяжении I в. до н. э. – II в. н. э. представляют собой аристократические погребения с весьма впечатляющим набором погребального инвентаря. В литературе эта совокупность памятников получила условное наименование «Золотое кладбище». В связи с общим настроем исследователей недооценивать уровень развития меотской культуры и склонности трактовать малейшую специфику как следствие кочевнического воздействия, ЗК стали приписывать сарматам.

В специальной литературе неоднократно высказывалась точка зрения о меотской принадлежности этой группы погребений. Данная точка зрения весьма обстоятельно изложена в посмертной монографии Маи Павловны Абрамовой, (1931–2003) одного из наиболее выдающихся российских археологов, который имел опыт осмысления этой проблемы на протяжении порядка 40 лет (диссертация на тему «Культура сарматских племен поволжско-днепровских степей II в. до н.э. – I в. н.э.» была защищена в 1962 г.)13.

С 1968 г. М.П. Абрамова находилась в состоянии дискуссии с К.Ф. Смирновым, В.Б. Виноградовым и другими убежденными сторонниками сарматского происхождения катакомбного обряда на Северном Кавказе14.

Точка зрения Абрамовой тем более важна, что она сформулирована, с формальной и сущностной стороны, профессиональным сарматологом, специалистом, который всю свою научную биографию посвятил развитию научных представлений о сарматах. Более того, Абрамова возглавляла сектор сарматской археологии в институте археологии Российской Академии наук. Тем не менее, Абрамова от публикации к публикации четко отстаивала свое мнение о меотской принадлежности курганных погребений Прикубанья.

Начало изучению курганов страны меотов в 1896 – 1903 гг. положил Н.И. Веселовский. На территории правобережья Средней Кубани он обследовал массу обширных курганных могильников. Курганные поля начинались на западе в районе станицы Воронежской и тянулись сплошной, но довольно узкой полосой вверх, по течению (т.е. на восток) более чем 70 верст до станицы Казанской. Курганы не удаляются от берега в сторону степи. Часть этой курганной группы была обнаружена Веселовским в Закубанье у станицы Некрасовской (правый берег Лабы в нижнем течении), где он зафиксировал около 10 курганов со следами древнего ограбления. Подавляющее большинство (87 из 103 раскопанных курганов) на дистанции от Воронежской до Казанской содержали захоронения в катакомбах. Важно отметить, что эти погребения в катакомбах носили характер основных погребений. Под основными имеются ввиду такие погребения, ради которых и насыпался курган. Является погребение основным либо оно впускное (т.е. совершено в насыпи уже существующего кургана) очень важно учитывать при анализе вопроса о происхождении культуры.

Эта территория курганов была названа Веселовским «Золотым кладбищем» (далее ЗК): в погребениях было обнаружено огромнейшее количество золотых вещей, что свидетельствовало о богатстве и особом статусе погребенных в катакомбах лиц.

ЗК – эталонный памятник С.-З.К., демонстрирующий уровень культуры его населения, а также его военную мощь. В катакомбах ЗК были захоронены тяжеловооруженные всадники – элита меотской кавалерии этого периода, вооружение которой по своим техническим характеристикам значительно превосходило не только воинские сообщества остального Кавказа, но и обширного сарматского мира.

Вторая группа курганов, находящаяся в Закубанье, после Веселовского стала рассматриваться отдельно от ЗК. Историк скифо-сарматской эпохи М.И. Ростовцев называл эту группу «зубовской» (по названию хутора Зубов на речке Зеленчук 2-й (или Терс), притоке Кубани (не путать с Большим и Малым Зеленчуками в крайнем, восточном секторе Закубанья), в районе которого находятся данные памятники), отнеся ее к I в. до н.э. – I в. н.э. Ростовцев считал, что курганы ЗК и зубовской группы оставлены сарматским населением.

К.Ф. Смирнов дал закубанским курганам название «зубовско-воздвиженская группа» (далее – ЗВГ), поскольку возле станицы Воздвиженской на нижней Лабе, напротив устья Фарса, также были зафиксированы аналогичные курганы. В современной российской археологической литературе это определение получило всеобщее признание. Как и Ростовцев, Смирнов отнес и ЗК, и ЗВГ к сарматским памятникам.

Выдающийся исследователь меотской культуры Н.В. Анфимов последовательно отстаивал точку зрения, согласно которой эти курганы являются частью меотской культуры. Такого же мнения придерживался И.С. Каменецкий, также крупный специалист в меотской археологии.

Погребения ЗВГ локализованы между Лабой и Кубанью и, если раньше считалось, что они носят единичный разбросанный характер, то по мере открытия и изучения выяснилось, что они также имеют характер групповых скоплений рядом с меотскими городищами. Форма погребения – прямоугольная яма. В ряде случаев отмечены следы деревянных перекрытий и столбов, т.е. речь идет об исконно меотской (со времен еще протомеотской культуры) традиции сооружать деревянные конструкции над захоронением. В исследовании Л.К. Галаниной, посвященном Келермесским курганам, многократно подчеркивается необходимость обнаружения надмогильных деревянных конструкций, как очевидного признака автохтонной культуры.

Устройство шатровых покрытий над могилами как устойчивая традиция меотов отмечается также выдающимся российским археологом Б.Н. Граковым. Для курганов ЗВГ характерна еще одна меотская черта – устройство ритуальных (жертвенно-поминальных) площадок в насыпи кургана. На этих площадках в значительном количестве обнаруживают ценные вещи, в числе которых специфически меотские предметы – культовые жезлы, воткнутые в землю вертикально.

М.П. Абрамова подчеркивает, что «наличие деревянных перекрытий и столбовых конструкций, несомненно, местная черта для памятников Прикубанья и Тамани, поскольку они были широко распространены в погребальном обряде синдов и меотов». Памятники ЗВГ, отмечает Абрамова, «имеют местные корни».

Нет никакого сомнения в том, что курганы ЗВГ принадлежали воинской знати: оружие представлено шлемами, панцирями, копьями, мечами и стрелами, а также великолепно представлены детали конского убора – удила, псалии, фалары и пр. Воинов в этих курганах хоронили прямо в панцире либо укладывали доспех рядом. Кроме того, обнаружены конские панцири.

Отличие от меотов состоит в отсутствии конских захоронений. Наличие таковых является устойчивым признаком меотской принадлежности погребения, тогда как для сарматов этот обычай был не характерен.

Это очень интересное отличие: получается, что оседлое земледельческое население хоронило с конями (еще со времен протомеотского периода, т.е. с VIII – VII вв. до н.э.), а кочевники, за очень редким исключением, не имели такого обряда. Сильно отставали в этом плане от меотов и предшественники сарматов – скифы.

Обильные конские жертвы у меотов свидетельствуют о развитом коневодстве, существовании мощного коннозаводческого хозяйства, многочисленности табунов. Кони были стратегическим ресурсом меотов и, по всей видимости, важной статьей экспортных доходов. Дарение коней было важным фактором в установлении добрососедских и союзнических отношений.

В числе массы ценных находок в составе могильного инвентаря ЗВГ есть серия престижных предметов, «которые характерны только для территории Прикубанья: фибулы-броши, стеклянные канфары, железные жезлы и треноги-светильники». Каждый из этих предметов говорит о связи с меотской культурой.

Среди нескольких сотен курганов ЗК Веселовским было раскопано 103. Из них, согласно Абрамовой, 18 были катакомбами Т-образного типа (тип I), когда сама камера расположена перпендикулярно входной яме; 69 курганов содержали катакомбы II типа, когда и камера и входная яма расположены на одной оси либо с некоторыми отклонениями.

Подавляющее большинство курганов ЗК расположены на правом берегу, но маленькая группа – около 10 объектов – в Закубанье (у ст. Некрасовской, на правом берегу Лабы, в нескольких километрах от устья). В 1977 – 1978 гг. краснодарский археолог А.М. Ждановский исследовал еще 17 курганов в основном скоплении ЗК и данные его исследований полностью идентичны данным Веселовского, но при современной тщательной методике раскопок предоставили в наше распоряжение массу ценных дополнительных сведений.

В катакомбах типа I (Т-образные) отсутствует напутственная пища, что является одним из важных отличий ЗК от сарматских погребений Поволжья. Но в катакомбах типа I не найдены также захоронения лошадей. К числу характерных черт следует отнести деревянные (доски или бревнышки) заклады камер и более редкие перегородки из сырцового кирпича. Эти катакомбы датируют второй половиной I – II в. н. э. Все объекты типа I – основные погребения.

Точно также 68 из 69 катакомб типа II – основные погребения. Как и в катакомбах типа I, здесь отсутствуют следы мясной напутственной пищи. Но зато в 5 катакомбах были обнаружены следы конских захоронений во входных ямах. Отмечены 4 захоронения в гробах. Заклады деревянные, из сырцового кирпича и в одном случае из круглой каменной плиты. Из 17 катакомб, раскопанных Ждановским, в 6 курганах (также во входных ямах) были зафиксированы конские захоронения. Вместе с 5 конскими захоронениями из раскопок Веселовского получается уже достаточно крупный показатель. Если доля погребений с захоронением коня у Веселовского 7,8%, то в материалах Ждановского 46,2% (6 из 13 катакомб). Абрамова склонна считать, что относительно низкий показатель Веселовского объясняется «полной ограбленностью многих катакомб и недостаточной фиксацией при раскопках Н.И. Веселовского».

С уверенностью можно предположить, что меотские грунтовые Т-образные склепы являются основой, на которой развился обряд захоронения в Т-образных склепах-катакомбах под курганами. Катакомба как тип погребального сооружения – это и есть склеп, и этими двумя терминами можно пользоваться как синонимами.

Дольмен и есть древнейший вид склепа. Вспомним здесь и новосвободненские подкурганные дольмены IV тыс. до н.э. На западно-кавказском побережье дольмены возводились еще в начале I тыс. до н.э. Каменные ящики – второй тип склепа – очень органично приходят на смену дольменной традиции.

Земляная подкурганная катакомба – не более, чем разновидность склепа, который, как более широкое понятие, может быть использован для наземных, подземных, каменных из плит, земляных или из сырцового кирпича сооружений. Все эти разновидности склепа представлены в меотской погребальной традиции.

У меотов традиция сооружать катакомбы утвердилась за 200 или даже 300 лет до появления в степях сарматских племен. М.П. Абрамова указывает на наиболее вероятный источник появления катакомб ЗВГ и ЗК – меотская погребальная традиция. В работе 1982 г. Абрамова приняла точку зрения Н.В. Анфимова о меотской принадлежности ЗК и последовательно развивала ее во всех последующих своих исследованиях15 .

В большинстве случаев, когда мы имеем дело со статистикой рядовых синдо-меотских могил – это обычные захоронения в ямах. Но уже в III в. до н.э. у синдов на Тамани появляются могилы с камерами-склепами.

В этот же период на меотском Усть-Лабинском могильнике, расположенном как раз на правобережье Средней Кубани – там, где спустя 150–200 лет возникнет ЗК – зафиксированы «случаи расположения более поздних могил под более ранними; наличие вертикально стоявших закладных плит; размещение скелетов лошадей рядом с человеческими, но отделенными от них ступенью высотой до 0,4 м – все это, по мнению Н.В. Анфимова, говорит о наличии здесь не только подобных могил, но и катакомб (склепов) (Анфимов, 1951, с. 169).

Примечания:

Трифонов В.А. Что мы знаем о дольменах Западного Кавказа и чему учит история их изучения // Дольмены. Свидетели древних цивилизаций. Краснодар, 2001. С. 51 – 52.
Страбон. География / Пер. с древнегреческого Г.А. Стратановского. М., 1994. Кн. XI. § 11. С. 470.
Там же. § 4. С. 469.
Эрлих В.Р. Северо-Западный Кавказ в начале железного века. Протомеотская группа памятников. М.: Наука, 2007. С. 189.
Там же. С. 192.
Эрлих В.Р. Святилища некрополя Тенгинского городища II– IV в. до н.э. М.: Наука, 2011. С. 91.
Смирнов К.Ф. Савроматы: ранняя история и культура сарматов. М., 1964. С. 127.
Анфимов Н.В. Древнее золото Кубани. Краснодар, 1987. С. 214 – 222.
Марченко И.И. Сираки Кубани. Краснодар, 1996. С. 90–91.
Иордан. О происхождении и деяниях гетов. «Getica». Вступительная статья, перевод, комментарий Е.Ч. Скржинской. СПб.: «Алетейя», 1997. С. 68.
Буданова В.П. Готы в эпоху Великого переселения народов. М.: «Наука», 1990. С. 76.
Каменецкий И.С. Меоты и другие племена Северо-Западного Кавказа в VII веке до н. э. – III в. н.э. // Степи европейской части СССР в скифо-сарматское время. М.: «Наука», 1989. С. 244 – 245.
Абрамова М.П. Курганные могильники Северного Кавказа первых веков нашей эры // Северный Кавказ и мир кочевников в раннем железном веке: сб. памяти М. П. Абрамовой. М.: Ин-т археологии РАН: ТАУС, 2007.
Савенко С.Н. Роль М.П. Абрамовой в изучении проблем раннеаланской культуры Центрального Предкавказья // Северный Кавказ и мир кочевников. С. 543.
Абрамова М.П. Курганные… С. 516.

Продолжение в следующем выпуске.

Раздел очень прост в использовании. В предложенное поле достаточно ввести нужное слово, и мы вам выдадим список его значений. Хочется отметить, что наш сайт предоставляет данные из разных источников – энциклопедического, толкового, словообразовательного словарей. Также здесь можно познакомиться с примерами употребления введенного вами слова.

Значение слова меоты

меоты в словаре кроссвордиста

Энциклопедический словарь, 1998 г.

меоты

древние племена (синды, дандарии, досхи и др.) на восточном и юго-восточном побережье Азовского м. в 1-м тыс. до н. э.

Меоты

(греч. Maiotai, лат. Maeotae), собирательное название древних племён, обитавших в 1-м тыс. до н. э. на восточном и юго-восточном побережье Азовского моря и по среднему течению Кубани. Название «М.» встречается у античных авторов и в надписях Боспорского царства. Древнегреческий историк и географ Страбон относил к М. синдов, дандариев, досхов и др. М. занимались земледелием и рыболовством. Часть М. по языку была родственна адыгам, часть ираноязычна. В 4≈3 вв. до н. э. многие из М. вошли в состав Боспорского государства.

Википедия

Меоты

Мео́ты - древние индоевропейские (преимущественно индоарийские) племена (синды , дандарии , досхи и пр.) на восточном и юго-восточном побережьях Азовского моря в 1-м тысячелетии до н. э. Античные историки называли страной меотов - Меотидой - территорию от Азовского до Чёрного морей, а Азовское море именовали Меотским озером. Предположительно к V в. до н. э. в меотской среде ассимилировалась часть скифов. В IV - III вв. до н. э. земли многих меотских племён вошли в состав Боспорского государства.

Примеры употребления слова меоты в литературе.

Мудрецы моей страны много лет спорят о форме мира, в котором живем мы все -- и люди Альбиона, и меоты , и айталы, эндасцы и райниты, и все прочие народы и племена.

С северозапада обширная равнина -- там меоты выращивали боевых коней, а там стоял большой город Праст.

Но мужчины меоты представляли огромную ценность -- слишком большую, чтобы рисковать их жизнями в кровавых стычках с дикими северными племенами.

Выглядели меоты вполне благообразно, хотя были начисто лишены мужественности, обычно присущей представителям культуры меча и копья.

Он, однако, не понимает, каким образом меоты продляют свой род -- ни у одной из молодых женщин нет возлюбленного.

Впрочем, помимо греческих наемников у Тирибаза были и другие: фракийцы, пафлагонцы, меоты , кадусии -- войско должно состоять из разных племен, так как одноплеменников нельзя использовать для наказания друг друга.

Кто такие меоты, откуда пришли на Дон? А может вовсе, и не приходили, а жили здесь изначально? Так или иначе, но таинственные меоты жили на Дону с конца прошлой эры и начала нашей эры. Они жили примерно в то же время, что и сарматы. Они были либо союзниками, либо деловыми партнёрами. Как предполагают учёные, после разгрома Боспорским царём непокорных поселений Танаиса, воинственных меотов пересилили сюда для поддержки власти империи.

Родина меотов.

Согласно последним исследованиям меоты это представители оседлой северокавказской культуры. Их родина Адыгея. Именно здесь, возможно научились обрабатывать медь, сплавлять бронзу и железо. Что в древности сделало данный регион металло-литейным центром. Меоты собирательное название, так в античные времена называлось Азовское море - Меотское озеро. На самом деле это были племена досхи, синды, дандарии.

Есть небольшой спор в происхождение меотов. Одни утверждают, что данная культура ведёт начало с ямной культуры и является реликтовой нашего региона. Другие, говорят о родственных взаимосвязях и племенами древних индусов. Возможно, что две гипотезы и являются истиной. Ведь на большом протяжение времени ирано-язычные племена приходили в европейскую степь и вливались в культуру и родственные связи аборигенных племён.

Религия и таинственность.

Как и многие другие развитые античные культуры, таинственные меоты имели разветвлённую систему богов. Но в большинстве случаев они поклонялись силам природы, животным, были и боги ремёсел. Своим богам они приносили жертвы. Одним из ярких примеров меотского городища является Кобякова крепость. По легенде на нём древние люди поклонялись страшному зверю и не волку и не собаке, кровожадному чудовищу.

Их ритуалы были сложными и до мелочи детальными. К тому же они специально уродовали, удлиняли, растягивая кости черепа, чтобы подчеркнуть своё преимущество и отличие от остальных представителей человечества. Черепа обматывались материалом у юношей и через время становились вытянутыми.

Ярким ритуальным признаком в захоронениях, было наличием под головой покойника бронзовой или глиняной чаши.

Чем занимались.

Племена меотов вели осёдлый образ жизни. У них было сильно развито растениеводство и животноводство, развивались всевозможные ремёсла. Следует так же заметить, что меоты были отличными рыболовами. На развалинах древних поселениях находят большое количество костей рыб, причём не малых размеров.

Можно предположить, что меоты проживавшие на территории древней Ростовской области являлись носителями языческих культов. Среди остальных племён северокавказского населения, они несли религиозное знание, имели главенствующую роль в общественной жизни, в частности были жрецами.

Интересные материалы сайта

Киммерийцы

Согласно записям Геродота, древнейшими обитателями земель Северного Причерноморья и первыми из северочерноморских племён были Киммерийцы.

О происхождении и языке этого народа продолжают спорить до сих пор, однако, согласно наиболее распространённой версией они были ираноязычным племенем.

Проживали эти племена не только на территориях Северного Причерноморья, но и в его восточной части. Основные регионы проживания — это Крым, Приазовье, Тамань, западные Предкавказье и Кавказ. Известно также, что воинственные киммерийцы вместе с отрядами других прикубанских племён совершали походы в Закавказье и Малую Азию.

Из Северного Причерноморья киммерийцы были вытеснены скифами на южный берег Чёрного моря, в район Синоды.

Геродот — древнегреческий историк, по крылатому выражению Цицерона «отец истории» — автор первого сохранившегося значительного трактата «История», описывающего греко-персидские войны и обычаи многих современных ему народов. Труды Геродота имели огромное значение для античной культуры. Википедия

Родился: 484 г. до н.э., Галикарнас , Кария, Анатолия, Держава Ахеменидов

Умер: 425 г. до н.э. (59 лет), Сибарис , Калабрия или Пелла, Древняя Македония

Цитата: Я обязан передавать все, что рассказывают мне, но верить всему не обязан.

Скифы

Скифы — пожалуй, самый легендарный кочевой народ, обитавший в Северном Причерноморье с VIII в. до н.э. и оставивший после себя множество загадок.

В VII века до нашей эры в степях Причерноморья появились ираноязычные племена скифов. Вооружение скифов состояло из меча-акинака, небольшого лука и стрел с бронзовыми литыми наконечниками, бронзового литого шлема. Конскую упряжь, одежду и многие предметы быта скифы украшали изображениями животных. В связи с этим возникло понятие «звериный» стиль. Другой особенностью скифской культуры был курганный обряд захоронения.

На территории Кубани к скифским относятся Костромской, Келермесские и курганы близ аула Уляп. Многие из этих курганов исследовал известный археолог Н. И. Веселовский.
Подкурганные захоронения знатных воинов имеют форму четырёхугольных гробниц площадью 25-114 квадратных метров. Они построены из дерева или камня прямо на поверхности земли либо в четырёхугольных ямах. Над могилой насыпали курган. На его вершине ставили каменную стелу или изваяние.
В последний путь воинов «сопровождали» боевые кони. Археологи обнаруживают также в скифских курганах оружие, конскую упряжь, большое количество золотых изделий.

Скифы с раннего детства приучались к верховой езде, считая передвижение пешком большим позором. Военному воспитанию будущих наездников они придавали первостепенное значение. Скифская конница славилась в тогдашнем мире. Правители Древнего Востока стремились заполучить скифских всадников в свою армию. Они предпочитали наладить с ними союзнические отношения, чтобы не иметь их в качестве опасных соперников. Как плацдарм для походов в Закавказье и Переднюю Азию скифы использовали богатую пастбищами территорию прикубанских степей и предгорий.
По окончании грабительских военных экспедиций скифы возвращались на Кубань. Здесь они хоронили своих вождей в курганах. Эти погребения характеризуются множеством ценных вещей. Раскопки курганов свидетельствуют о нравах того времени.
Описание жизни и обычаев скифов мы находим у Геродота, Гиппократа и других античных авторов.
Договоры о дружбе у скифов освящались клятвой и сопровождались обязательным ритуалом: в большую глиняную чашу наливали вино, смешанное с кровью участников договора, погружали туда меч, стрелы, секиры и копьё. После этого обряда произносили длинные заклинания.
Своеобразными были и погребальные обычаи. Умершего царя скифы сначала бальзамировали, а затем возили по всем племенам, входившим в состав Скифского царства.
Когда тело царя привозили в одно из племён царства, люди «отрезали себе часть уха, стригли кругом волосы, делали себе на руках порезы, расцарапывали лоб и нос, а левую руку прокалывали стрелами». Эти действия повторяло каждое подвластное скифам племя. После такой процедуры прощания умершего царя хоронили, уложив на соломенную подстилку. По обеим сторонам могилы вбивали копья, на них настилали доски и всё покрывали камышовыми циновками. Вместе с царём хоронили одну из наложниц, виночерпия, повара, конюха, приближенного слугу, лошадей, предварительно умертвив их. В могилу помещали оружие, золотые чаши. Над всем этим насыпали земляной курган, стараясь сделать его как можно выше.
По истечении одного года после похорон над царской могилой устраивалась тризна — поминальный обряд, в ходе которого в жертву приносили приближённых царя, а также лошадей.
Раскопки скифских курганов на Кубани подтверждают рассказы Геродота. В Уляпских курганах VI в. до н. э. обнаружены погребальные сооружения в форме квадратной ямы с бревенчатыми стенами и камышово-бревенчатыми перекрытиями. В них открыты массовые конские захоронения со сбруей. В одном из курганов было захоронено около 500 лошадей. Учёные-археологи предполагают, что такое большое количество коней не могло принадлежать погребённому. Скорее всего, сотни животных были подношением покойному вождю от зависимых родов и племён.

Жилища скифов

Свои жилища скифы устраивали на повозках. По свидетельству греческого историка Геродота (482-425 годов до нашей эры), прозванного «отцом истории», древние скифы не имели ни городов, ни укреплений. Но там, где позволяли условия, оседлые скифы строили свои жилища. Главным их занятием было скотоводство.
Скифы не только вели частые войны с соседями, но и совершали дальние походы. Война для них была постоянным промыслом. Отдельные племена в военных целях объединялись в союзы племён. Также создавались профессиональные дружины. Важнейшие решения принимались народным собранием с учётом мнения всех взрослых мужчин-воинов, советом старейшин и вождём. Причём власть вождя распространялась не только на дружинников, но и на всё население, находящееся под его защитой. Награбленные во время беспрерывных войн богатства выделяли дружинников в особое привилегированное сословие. В Причерноморье в VI в. до н. э. сложился мощный союз, вожди которого назывались царями. У этих скифов — «царских» — развивалось земледелие.

Легенды скифов

Мифы и легенды народов Кубани дошли до нас лишь в пересказе античных авторов. Их дополняют изображения на золотых и серебряных сосудах, оружии, украшениях и бытовых предметах, найденных при раскопках богатых погребений.
Наиболее ценным источником сведений о происхождении, истории и обычаях скифов и их соседей по праву считают труд Геродота «История».
Геродот много путешествовал по странам Востока, побывал в Вавилоне и на Сицилии, на берегах Нила и островах Эгейского моря. Посетил он и Скифию. Всё увиденное и услышанное сложилось в яркую, пёструю картину быта и нравов скифов, общественного устройства, военного дела, верований и обрядов.
Образ жизни, обычаи, легенды и мифы, описанные Геродотом, дают много информации о народах Прикубанья, которые были близки скифам по языку и занятиям.

Легенды о происхождении скифов

Одну из них, по свидетельству Геродота, ему рассказали сами причерноморские скифы.
«Скифы говорят, что их народ моложе всех других и произошёл следующим образом: в их земле, бывшей безлюдной пустыней, родился первый человек, по имени Таргитай.
У него родились три сына: Липоксай, Арпоксай и младший Колаксай. При них упали с неба на скифскую землю три золотых предмета: плуг, секира и чаша. Старший из братьев, первым увидев эти предметы, подошёл ближе, желая их взять, но при его приближении золото воспламенялось. Затем подошёл второй, но с золотом повторялось то же самое.
Таким образом, золото, воспламеняясь, не допустило их к себе, но с приближением третьего брата, самого младшего, горение прекратилось, и он взял золото.
Старшие братья, поняв значение этого чуда, передали младшему всё царство». По утверждениям скифов, они произошли от сыновей Таргитая, которого считали сыном Зевса.
Вторую легенду о происхождении скифов Геродот приписывает грекам-колонистам. По этой легенде, первыми людьми в скифской земле были Агафйрс, Гелон и Скиф, родившиеся от греческого героя Геракла и местной полудевы-полузмеи. Покидая её, Геракл сказал: «Когда ты увидишь сыновей возмужавшими, поступи лучше всего так: посмотри, который из них натянет вот так этот лук и опояшется по-моему этим поясом, и тому предоставь для жительства эту землю, а который не в состоянии будет выполнить моей задачи, того вышли из страны. Поступая таким образом, ты сама останешься довольна и этим исполнишь моё желание».
Натянув луки и показав способ опоясывания, Геракл оставил лук и пояс с золотой чашей на конце пряжки и удалился. Двое из сыновей не смогли выполнить наказ отца и были изгнаны родительницей из страны. А самый младший, Скиф, исполнив задачу, остался. «От этого-то Гераклова сына, — пишет Геродот, — и произошли скифские цари, а от чаши Геракла — существующий до сих пор у скифов обычай носить чаши на поясах. Так рассказывают живущие у Понта эллины».
Существуют и другие легенды о происхождении скифов. Во всех легендах обосновывается божественное происхождение власти.
Греческие и скифские мифы, пересказанные разными людьми, в чём-то совпадают, но и различаются в описании событий и героев.

Боги скифов

Геродот описывает и религию скифов. «Они были язычниками и почитали многих богов: прежде всего Гёстию, затем Зевса и Гёю. Этих богов признают все скифы, а так называемые царские скифы приносят жертвы ещё и Посейдону. На скифском языке Гестия называется Табити, Зевс — Папай, Гея — Апи».

Табити

Это божество скифы почитали «более всего». Клятва этой богине считалась важнейшей, нарушивших её казнили. Культ Табити, как и культ греческой богини Гестии, был связан с огнём и очагом, которые почитались. Табити считалась также подательницей пищи и благополучия.

Папай

Папай — прародитель скифов и скифских царей. Его имя иранского происхождения и означает «отец», «защитник». Папай — олицетворение неба, творец мира и людей.
Апи считалась супругой Папая. В скифской мифологии её представляли змеедевой, «рождённой землёй девой», прародительницей скифов. Её образ связан и с водой, питающей землю, подземными водами. На Кубани найдено довольно много изображений Апи-змеедевы — в курганах Большая Близница на Таманском полуострове, возле станицы Ивановской и Усть-Лабинска. На золотой бляшке из станицы Ивановской, украшавшей деревянную чашу, изображена крылатая богиня в хитоне, складки которого завершаются головками змей и грифонов. На голове богини — высокий головной убор, в её руке — мужская голова. Интересно, что в этом же погребении были найдены золотые бляшки (украшения одежды) с изображениями Геракла.

Геракл

Его скифского имени Геродот не приводит. Но ему близок образ Таргитая — первого человека скифской мифологии, победителя чудовищ, отца Липоксая, Арпоксая и Колаксая, ставших родоначальниками скифских племён. Геракл-Таргитай одновременно человек и бог, создатель мирового порядка, олицетворение силы и доблести. В отличие от Папая-Зевса его образ ближе к людям и потому был очень популярен на Боспоре и в среде варварских племён. На ритоне из кургана Карагодеуашх он изображён в виде всадника в сцене божественной передачи власти. О популярности образа Таргитая говорит использование его имени. Так, известная меотская царица носила имя Тиргатао.
Другие скифские боги также связаны с греческими: Аргимпаса — с греческой Афродитой Уранией (Небесной). Она почиталась как божество плодородия, заступница и покровительница.

Арей

Арей — близок греческому богу войны Аресу. В его честь сооружали алтари, жертвоприношения ему отличались особой пышностью и жестокостью. «В каждой скифской области по округам воздвигнуты святилища Аресу: горы хвороста нагромождены одна на другую… Наверху устроена четырёхугольная площадка. На каждом таком холме водружён древний железный меч. Это и есть кумир Ареса. Этому-то мечу ежегодно приносят в жертву коней и рогатый скот…»

Тагимасад — Посейдон

Глубоко почитался скифами Тагимасад — Посейдон, бог плодоносящей воды (морей, рек) и покровитель лошадей.
Сведения Геродота о скифских культах и святилищах подтверждаются археологическими находками.

Обряды скифов

Религиозные верования скифов, меотов и сарматов проявлялись в различных обрядах, в том числе погребальных.

О почитании умерших пишет Геродот, приводя слова скифского царя: «Если бы вам крайне необходимо было ускорить сражение, то вот: есть у нас гробницы предков; разыщите их, попробуйте разрушить, тогда узнаете, станем ли мы с вами сражаться из-за этих гробниц или нет». Умершие предки представали в преданиях героями и обожествлялись. Находки каменных мужских и женских изваяний — яркое тому подтверждение. На изваянии, найденном в Краснодаре, был изображён воин в металлическом панцире до пояса. Оплечья украшены головами грифонов, в центре — фигура оленя. На боевом пластинчатом поясе укреплён меч, а слева подвешен футляр для лука и стрел. Величественны огромные изваяния, найденные в станице Преградной: женское — в виде фигуры в длинном складчатом одеянии и плаще, наброшенном на плечи, мужское — в кафтане с заострёнными полами и с оружием. Сегодня эти замечательные находки можно увидеть в Краснодарском государственном историко-археологическом музее-заповеднике им. Е. Д. Фелицына.

О существовании культа плодородия и почитании очага говорят находки глиняных идолов — женских статуэток с отпечатками зёрен пшеницы и ячменя. Их находили на древних меотских поселениях, иногда в золе очагов. При исполнении обрядов использовали различные предметы — глиняные статуэтки, сосуды-курильницы, а также металлические зеркала. По форме зеркало напоминало солнце, которому приписывали способность влиять на плодородие. Считалось, что зеркало отражает человека, содержит в себе его образ и душу, может рассказать о прошлом и предсказать будущее. На золотых бляшках часто изображали сидящих богинь с магическим зеркалом в руке.
К ценнейшим находкам археологи относят серебряное зеркало из Келермесского кургана, которое датируют VII в. до н. э.
Одним из ритуальных предметов у населения Прикубанья был ритон — сосуд для питья и возлияний в виде рога. Ритоны из серебра, бронзы, глины, рога с облицовкой из золота были найдены во многих погребениях знатных людей. Ритоны изображали на каменных изваяниях, золотых пластинах.

С древнейших времён такой сосуд служил символом плодородия. В Греции его изображали как рог изобилия в культе Диониса. Такое же отношение к рогу и ритону было у населения Прикубанья.
Находки археологов и свидетельства древних авторов подтверждают, что скифы и близкие им народы обожествляли силы природы. А с выделением племенной знати началось обожествление власти вождей и царей.

Быт скифов

Быт, или материальная культура, к которой историки относят мир вещей, предметов, окружающих человека и создаваемых им. Об одежде и вооружении скифов, меотов и сарматов нам известно благодаря найденным в курганах изделиям греческих ювелиров, которые изображали сюжеты из жизни «варваров» на золотых бляшках, гривнах, сосудах, пластинах головных уборов. В отдельных погребениях сохранились части одежды из тканей, кожи, меха.

Находки археологов и описания античных авторов позволяют воспроизвести внешний облик и костюм скифов, сарматов, меотов.
Изображённые на вазах и украшениях суровые мужчины отличаются правильными чертами лица. Прямые длинные волосы опускаются до плеч или собраны в узел на затылке. У большинства из них бороды и усы. Одеты они в длинные рубахи и кафтаны, отороченные мехом и украшенные узорным шитьём. Так же расшиты узкие или широкие штаны, заправленные в мягкие низкие кожаные сапожки или выпущенные поверх сапожек. Голова покрыта башлыком. Кафтан перехвачен кожаным поясом.
Женщины предстают в длинных платьях и широкой одежде, напоминающей шубу, наброшенную на плечи. На голове — высокий убор остроконечной или расширяющейся кверху формы. Покрывало спускается на спину. При раскопках находят также широкие юбки, рубахи. Воины у скифов, сарматов и, вероятно, меотов были конными стрелками. В ранних погребениях находят наборы стрел — бронзовых, двух- и трёхлопастных, с острым шипом, который приносил дополнительные муки раненому. Луки были небольшие, удобные для всадника.
Типы стрел, луков изменялись. В сарматское время наконечники стрел стали делать из железа, изменилась их форма. Увеличились размеры лука, его форма тоже стала другой.
Вооружение воинов дополнили дротики для метания, тяжёлые копья, короткие (30-50 сантиметров) мечи-акинаки. Существовали и длинные мечи.

Порой длина меча превышала 1 метр, ширина в верхней части клинка достигала 5-7 сантиметров. У богатого оружия рукояти и ножны были обложены золотыми пластинами. Применялись железные секиры — топоры с длинной рукоятью.
Лук и стрелы носили в горитах — специальных деревянных футлярах, обтянутых кожей и украшенных золотыми или бронзовыми пластинами.
К характерным деталям оборонительного вооружения относятся шлем, панцирь, поножи, щит, боевой пластинчатый пояс. Шлемы, преимущественно бронзовые, имели полусферическую форму. У сарматов со Второго века до нашей эры вошли в употребление и железные шлемы. Панцирь изготовлялся из железных и медных пластин, нашитых на кожаную основу. Щит был круглым, с выемкой снизу. Доспехи рядовых воинов были кожаными. Убор лошади состоял из бронзовых, позже железных, удил и псалиев. Седло закреплялось на лошади системой подпружных ремней. И уздечка и седельные ремни иногда богато украшались бляшками из бронзы, золота и серебра.
Эсхил в поэме «Прикованный Прометей» отмечает, что скифы не расставались с «дальнострельными луками».

Искусство скифов

Самыми яркими образцами искусства скифов, меотов, сарматов были предметы, выполненные в так называемом скифском зверином стиле. Изображения животных подчинялись форме той или иной вещи (сосуда, доспеха), с нарочитым выделением отдельных деталей. Изображаться могли и части тел животных.

К высокохудожественным произведениям скифского звериного стиля относятся предметы, найденные на Кубани в Костромском, Келермесских и других курганах.
Классическим образцом раннего искусства звериного стиля считается золотой олень из Костромского кургана. С подогнутыми ногами, вытянутой вперёд головой, закинутыми ветвистыми рогами, полный жизни, движения, внутренней силы, он стал прообразом для многочисленных изображений этого самого популярного мотива скифского искусства.

В Келермесском кургане была найдена большая золотая бляха, когда-то украшавшая щит, в виде приготовившейся к прыжку пантеры. Миндалевидное ухо хищника разделено треугольными вставками, глаз украшен белой и серой эмалью, а зрачок — коричневой, ноздри заполнены белой пастой. На концах лап и по хвосту даны дополнительные изображения свернувшегося хищника. Эта пантера — один из самых замечательных шедевров скифского звериного стиля.

Среди других келермесских находок можно выделить прямоугольную золотую пластину — обкладку горита — и золотую чашу с изображениями животных.
Популярен был в искусстве скифов и образ грифона — крылатого фантастического существа, совмещавшего в себе части тела льва и хищной птицы. На Кубани его изображали присевшим на задние лапы, с раскрытой пастью. Голову грифона часто помещали на деталях упряжи, оружии. Такие изображения были найдены в Ульском кургане в Адыгее. Популярностью у скифских мастеров пользовались и сцены борьбы животных.
Позже, в V веке до нашей эры, в искусстве скифского звериного стиля появляются новые изображения зверей, вводятся геометрические и растительные узоры. Завитки рогов, лап, хвостов превращаются в орлиные головы, в контуры плеча или бедра вписываются головки орла, лося, а иногда целая фигурка животного.
В IV-III веках до нашей эры изображения снова меняются, становятся плоскими, схематичными, ажурными. Искусство этого периода называют греко-скифским из-за усилившегося греческого влияния. Украшения конской упряжи, найденные в Елизаветинских курганах (вблизи Краснодара), выполнены в этом стиле. При изготовлении предметов мастера использовали самые разнообразные техники — литьё, штамповку, чеканку, резьбу и гравировку. Элементы звериного стиля служили для декоративных целей: украсить оружие, доспехи, конскую сбрую, культовую утварь, одежду, украшения — гривны, серьги, пекторали, браслеты, перстни. Все эти вещи подчёркивали престиж, социальную значимость воинов — владельцев украшенных предметов.
Но изображениям животных с древнейших времен придавался и другой смысл — религиозно-магический. Звери олицетворяли природные стихии. Мифы повествовали о превращениях человека, животных и растений, отражая представления скифов о «мировом древе», соединяющем собой три мира — подземный, земной и небесный.
Важное значение придавалось и магической сущности изображений, которые должны были ограждать людей от беды, придавать им качества, свойственные определённым животным: силу, ловкость, быстроту. Изображения были своего рода талисманами-оберегами.

Традиции скифов

Культура, традиции, религиозные представления, легенды и сказания древнего населения Прикубанья — меотов, скифов, сарматов — оставили свои следы в истории и культуре народов Северного Кавказа, прежде всего адыгов и осетин. Наиболее известны сказания нартского героического эпоса. Его герои — богатыри нарты. Легенды о них восходят к временам скифов и сарматов, многие сюжеты близки описаниям быта и обычаев скифов, данным Геродотом. Это и поклонение мечу, и легенды о волшебной чаше, из которой могли пить только славные герои.
Центральная фигура нартского эпоса — женщина Сатанэй (адыг.), Сатана (осетин.). Сатанэй — душа общества нартов, мать народа, воспитательница и наставница главных героев Сосруко (адыг.), Сослана (осетин.) и Пэтэрэза (адыг.), Батрадза (осетин.). Она же и могущественная чародейка. Без её участия и совета не обходится ни одно событие в жизни нартов.
Высокое положение женщин в обществе нартов соответствует описанному античными авторами положению женщин в обществе сарматов, возможно — скифов и меотов. Сарматов называли «женоуправляемыми». Как говорится в одном из источников: «… жёнам своим во всём повинуются, как госпожам, девицу не прежде выдают замуж, чем она убьёт врага». Известны имена женщин — цариц и воительниц у меотов и скифов: Тиргатао, Амага, Тамйрис, Зарина.
Излюбленное животное скифов и нартов — олень. Легенды нартского эпоса описывают сцены героической охоты, которые встречаются на изобразительных памятниках скифов, меотов, сарматов. Среди них рисунки, процарапанные на стенках глиняных сосудов, изображения на украшениях из золота и серебра. Оленя в сказаниях эпоса часто именуют «восемнадцатирогим». Скифские олени в зверином стиле также имеют восемнадцать отростков на рогах. Подобных совпадений достаточно много.
Так фольклор кавказских народов сохранил и донёс до нас образы древнего мира из прошлого Краснодарского края.

Сарматы на Кубани

Соседями скифов на востоке в VI-V веках до нашей эры были родственные им племена сарматов. Геродот писал, что сарматы говорят на «издревле искажённом скифском языке». В степи Правобережной Кубани они впервые проникли в IV в. до нашей эры.

Сарматы в основном занимались кочевым скотоводством. Древнегреческий географ и историк Страбон так описывает их жизнь и быт: «Кибитки номадов (кочевников) сделаны из войлока и прикреплены к повозкам, на которых они живут; вокруг кибиток пасётся скот, мясом, сыром и молоком которого они питаются. Они следуют за своими стадами, выбирая местности с хорошими пастбищами…».
В меньшей степени сарматы занимались земледелием, гончарным и кожевенным ремёслами. Сарматские ремесленники искусно изготавливали шлемы и панцири из сырой воловьей кожи. Умели изготавливать посуду, но предпочитали покупать её. В значительной мере сарматы жили за счёт обложения данью окрестных земледельческих племён, а впоследствии — греческих колоний.
У древнеримского поэта Овидия мы находим описание внешнего облика сарматов: «Они защищаются от жестоких морозов шкурами животных и сшитыми штанами, и из всего тела только лицо остаётся у них открытым. Волосы при движении часто звенят от висящих на них льдинок, и белая борода блестит, покрытая инеем».
Кубанский археолог Н. Е. Берлизов исследовал сарматские погребения. В них часто встречаются бронзовые зеркала, нередко разбитые или наглухо зашитые в специальном футляре. Видимо, сарматы считали, что в зеркале отражается душа покойного — они старались обезопасить себя от её возвращения в мир живых. Кроме того, они верили в очистительную силу огня. Не случайно в сарматских захоронениях встречаются курильницы, дым от которых, по представлениям сарматов, также должен освобождать их от влияния злых сил. Чистоту покойников должны были символизировать кусочки мела или извести. Их обычно помещали на дно могилы. Примечательно, что сарматы для захоронения своих умерших предков использовали курганы эпохи бронзы. Наибольшую известность приобрели сарматские погребения, обнаруженные в курганах по правому берегу реки Кубани от станицы Казанской до станицы Воронежской. Археологи называют их «Золотым кладбищем».
В IV в. до н. э. — I в. н. э. прикубанские степи населяло одно из сарматских племён — сираки. Они переселились сюда из Поволжья. Занимаясь кочевым скотоводством и земледелием, они были хорошими воинами и подчинили своей власти местные меотские племена.
В источниках того времени упоминаются «цари» сираков. Однако их власть не была наследственной. Сираки выбирали своих «царей» (военных вождей).
Через владения сираков проходил Великий шёлковый путь, что способствовало развитию торговли. Торговали с Боспорским царством, малоазийскими государствами, Римом и с соседними племенами Северного Кавказа. Много сиракских археологических памятников обнаружено на правом берегу реки Кубани у станиц Динской, Брюховецкой, Батуринской и др. Изучением археологических памятников, относящихся к племени сираков, активно занимается кубанский археолог И. И. Марченко.
Античные историки и географы о народах Прикубанья. Кавказ и народы, населяющие земли Предкавказья и Прикубанья, издавна привлекали внимание древнегреческих и римских авторов — историков и географов, поэтов и философов. Их сочинения являются основой знаний по древней истории Кубани. Однако к свидетельствам древних авторов надо относиться критически. Они изобилуют пересказами мифов; расположение географических пунктов и племён в античных сочинениях порой носит спорный характер. К тому же одни авторы писали на основе собственных наблюдений, а другие — с чьих-то слов. Иногда авторы соединяли в своих произведениях разновременные источники. К наиболее известным античным авторам, писавшим о Предкавказье и Прикубанье, относятся Геродот, Гиппократ, Аристотель, Страбон и другие.

Меоты на Кубани

В эпоху раннего железного века в Прикубанье и в Восточном Причерноморье проживали меоты. Меоты — земледельческие племена Северо-Западного Кавказа. Меотская культура начала складываться в VIII- VII вв. до н. э. Своё наименование меоты получили от древнего названия Азовского моря — Меотида, в переводе с греческого — «солёное болото».

Территория проживания меотов

Азовская прибрежная местность была тогда заболоченной. Вместе с тем античные авторы называют Меотиду «матерью Понта» (то есть Чёрного моря). Это наименование объяснялось тем, что из Азовского моря огромная масса воды через Боспор Киммерийский попадала прямо в Черное море.
Меотские племена — синды, дандарии, фатеи, псессы и другие — занимали бассейн среднего и нижнего течения реки Кубани от станицы Прочноокопской до устья, на севере — до реки Кирпили, на западе — Восточное Приазовье, а южная граница проходила по северному склону Кавказского хребта.
Более точно можно определить места проживания только одного из меотских племён: синдов. Они жили в низовьях реки Кубани (на её левобережье), на Таманском полуострове и Черноморском побережье до Анапы. По высокому берегу главной реки края меотские городища тянутся почти непрерывной цепью: от станицы Марьянской и далее на восток — до станицы Темижбекской.

В древности городища были торгово-ремесленными, административными центрами. За укреплениями городищ-убежищ люди скрывались в период опасностей. Наиболее интересные памятники меотской культуры (городища и могильники) обнаружены по берегам реки Кубани и её притоков — от города Армавира до станицы Марьянской, а также вдоль реки Кирпили.
Научное описание меотской культуры впервые дал известный археолог Н. В. Анфимов. К настоящему времени выявлено около 200 меотских городищ, раскопано несколько тысяч захоронений.

Занятия меотов

Главным занятием оседлых меотских племён было пахотное земледелие. Для вспашки полей они применяли деревянный плуг (рало). Возделывали просо, ячмень, пшеницу, рожь, чечевицу. Выращивали также лён, стебли которого содержат много волокон. Из них ткали полотна и шили одежду.
Во время раскопок меотских поселений найдены небольшие железные серпы, квадратные зернотёрки, круглые жернова и остатки зерновых ям конической формы. Непосредственно с земледелием было связано скотоводство. Выращивание скота давало меотам молоко, мясо, шерсть и шкуры, а также тягловую рабочую силу для вспашки и боронования полей, перевозки урожая с поля в места его обработки и хранения. Коневодство практиковалось и в целях разведения боевых лошадей.
Хорошо развито было и рыболовство. В меотских городищах археологи в больших количествах находят рыболовные грузила, изготовленные из обожжённой глины; грузила от неводов, сделанные из ручек греческих амфор; попадаются рыболовные крючки из железа и бронзы. Оседлые меотские племена занимались различными ремёслами. Наиболее важными из них были гончарное и металлургическое.
Использование гончарного круга способствовало массовому выпуску керамических изделий.
Из железа меотские умельцы ковали основные орудия труда и оружие, а также различные предметы быта. Особую группу ремесленников составляли мастера-ювелиры, занимавшиеся художественной обработкой цветных металлов.
Заметное место в жизни меотских племён занимала торговля. Особенно тесные торговые связи поддерживались с греческими городами-колониями Боспорского царства, владения которого располагались в Восточном Крыму и на Таманском полуострове с V в. до н. э. Меоты поставляли грекам скот, рыбу, меха, рабов. С Боспора поступала значительная часть хлеба, потребляемого населением Аттики.
В обмен на поставленные товары меоты приобретали у греков дорогую чернолаковую и бронзовую посуду, стекло (бусы, флаконы, чаши), дорогие ткани, ювелирные изделия, вино и оливковое масло в амфорах.
На ранних этапах развития меотское общество делилось на роды и племена. На завершающей стадии отдельные племена объединялись в союзы племён. Во главе таких объединений становились вожди, которые опирались на поддержку дружинников. Они часто вели войны, захватывали добычу и новые земли. В результате обогащались и становились наиболее почитаемыми, знатными людьми.

Возможно, будет полезно почитать: